Чиччо

Чиччо в подвале живёт, у помойки,
Спит на заржавленной, ломаной койке.
Стол да табурет —
Больше в подвале мебели нет.

Там, наверху, за окошком подвала,
За день народу проходит немало.
Влезет на мешки,
Чтоб за окном считать башмаки.

Есть на земле и сады, и поляны.
Тысячи брызг рассыпают фонтаны.
В тёмном подвале по стенке всегда
Медленной струйкой стекает вода.

Карусель

У белых на ярмарке нынче веселье —
Люди катаются на карусели,
Круглой, блестящей, на солнце похожей.
Дети на каждом луче золотом,
Не уставая, летают кругом.
Ты на луче покружился бы тоже,
Да не пускают тебя: чернокожий.

Ты говоришь: — Я родился в стране,
В этой стране, называемой Штатами.
Рос я под солнцем с другими ребятами.
Место в Америке дайте и мне!

Субботний вечер

В белом конверте — недельная плата.
Папа потрогал, сказал: — Маловато.

Мама сказала: — Мы всем задолжали.
Рис, макароны опять вздорожали.

Папа задумался: — Вот и работай!.. —
В папином голосе грусть и забота.

Мама ужасно печально сказала:
— Завтра в кино не пойдете, пожалуй.

Папа добавил: — На этой неделе,
Видно, не будет для вас карусели.

Грустно, понятно, во всем виновата
В белом конверте недельная плата.

Мальчик из Мóдены

— Вчера ты был весел, мальчик, мальчик из Мóдены,
А нынче гулять не выходишь, не выходишь во двор.
— Вчера — не сегодня. Я видел сегодня,
Как наших отцов расстреляли, расстреляли в упор.

Что было вчера, то прошло для меня.
Я много узнал со вчерашнего дня.

"Старье берем!"

— Эй, старичок "Старье берем"!
Что ты несешь в мешке своем?

— Несу башмак без каблука,
Один рукав без пиджака,
Смычок без скрипки и ошейник,
Безносый чайник и кофейник
Да котелок из чугуна без дна.

Несу министра без портфеля.
Он правил без году неделю
И призывал страну к войне...
Он у меня на самом дне!

Зал ожидания

Это — большое вокзальное зданье.
В зданье имеется зал ожидания.

Если приюта нигде не найдешь,
Ты притворись, будто поезда ждешь.

Сидя на лавке меж двух узелков,
Спи под напев паровозных гудков.

Сплю я, синьор, не будите меня!
Только не поезда жду я, а дня.

Носят меня не колеса, а ноги.
Днем я хожу да хожу по дороге.

Жду я работы, ищу пропитанья,
Но возвращаюсь я в зал ожиданья...

Гул паровоза, протяжный и зычный,
Напоминает гудок мне фабричный.

Ах, контролер, не мешайте вы мне
Видеть работу хотя бы во сне!

Когда умирают фабричные трубы

Трубы, трубы,
Нет над вами дыма клубов.

Трубы, трубы.
Гудком рабочих не зовет,
Стоит безжизненный завод.

Как будто, затворив ворота,
Остановил в нем сердце кто-то.

Проснись, гудок! И дни и ночи
Гуди, зови народ рабочий!

Пусть он средь мертвого покоя
Разбудит сердце городское!

Эпилог. Солнце.

Солнце!
Солнце!
Солнце!
Солнце!

Солнце еще не ушло за дома,
А для тебя уже света не стало.
Это жестокой болезни начало.
Это не вечер, а вечная тьма.

Солнце!
Солнце!
Солнце!
Солнце!
Солнце!